Посох не был любимой игрушкой Шейлы — ведь его никак не удавалось разгрызть. Но вожак, когда занимался утренним бегом, поручал нести посох именно ей. Шейла это ценила и со всей ответственностью выполняла поручение — таскала любимую игрушку вожака.

Осторожно положив пестрый посох на траву, собака подбежала к пенькам и ткнулась Снежане в колени.

— Здравствуй, Снежана! Здравствуй, дорогая!

— Привет-привет, псица Шейла! — улыбалась девушка. — Как прогулка? За зайчиками бегала? Поймала кого?

— Да ну их! — обижено ответила собака. — Быстры слишком! А я, — тут Шейла скорбно взглянула на свой лоснящийся бок, — тяжела. Вон, видишь, какая стала?! Проворство ушло. Это все Дубыня старается!

— Ничего-ничего, псица Шейла! — засмеялся Кирилл. — Если тебе не по вкусу яства, коими он тебя потчует, так я накажу, чтобы больше не давал ничего. Скажу, что ты сама возжелала стать знатной охотницей и добытчицей. Мол, думаешь харчами довольствовать и себя и меня, да только сказать об этом стесняешься. Хочешь так, Шейла?

— Да ты что, вожак! — тявкнула овчарка и, будто неразумный щенок, подпрыгнула на всех четырех лапах. — Ты что? Кто ж от такой благодати добровольно откажется? Нет-нет! Не надо! А то вдруг он и вправду тебя послушает? Я ж исхудаю!

Бесхитростные слова Шейлы доставили немало веселья и Снежане, и Кириллу.

На шум и смех из избушки выглянул волхв.

— А-а-а, Снежана! Здравствуй! — обрадовано воскликнул он. — Что ты тут сидишь? Заходи в избу.

— Здравствуй, Хранибор! Нет, спасибо за приглашение, но в избу не пойду. Недосуг. Хочу Кирилла снова на озеро взять. За тем и зашла так рано.

— Позавтракаете? — улыбнулся Хранибор. — Мед есть, ягоды. Сыр, хлеб. Молоко свежее — козу с утра подоил.

— Спасибо, Хранибор, — откликнулась Снежана. — Если только молока выпью. А ягоды мы с собой взяли. Там, на бережку, и полакомились бы.

— Ну, как пожелаете.

Волхв повернулся и скрылся в дверях. Вскоре он вышел из избы, держа в руках пузатую крынку, полную молока, и две больших чашки.

— Вот, угощайтесь. А я пока ягоды соберу.

Плетеный туесок, врученный Хранибором, под самую крышку заполняли черные блестящие ягоды.

— Вот, видите, как Дубыня с вечера расстарался! — улыбнулся волхв. — Черника сейчас только цветет, а у него уже ягоды есть.

— Одно слово — леший! — Снежана засмеялась.

Хранибор чуть прикрыл глаза, подавал Снежане знак, призывая к молчанию. Мол, ни к чему Кириллу пока говорить, что Дубыня и в самом деле самый настоящий леший, а они не простые девушки, а русалки.

Кириллу это пока знать ни к чему. Рано еще. Всему свой черед.

Выпив по чашке козьего молока, Снежана, Шейла и Кирилл отправились на озеро, на песчаную косу.

Они уже несколько дней подряд ходили на нее, ведь именно в этом месте они впервые ступили на землю вендского леса. Кирилл, во всяком случае, в Альтиде раньше точно не бывал. Ну, а Снежана?

Да, она родилась вендской девушкой и бродила по этим лесам раньше. Но превратилась в русалку и в этой своей новой ипостаси вышла на альтидскую землю именно в этом месте — не песчаной косе.

Озеро и коса притягивали их.

Овчарка трусила впереди, снова зажав в пасти посох. Что поделаешь, такова собачья доля! Сказано неси — значит, надо нести. Впрочем, у озера Шейла освободится от надоедливой ноши и всласть полазает по кустам. Вдруг там затаился какой-нибудь зверь.

Последнее время Шейла повадилась гонять волков. Лесные разбойники в этом лесу невелики: холка самого могучего волка была ей по плечо. Поэтому стоило лишь ощериться, вздыбить шерсть на загривке и грозно рыкнуть, как волки трусливо разбегались.

Впрочем, Шейла их не особо обижала, хотя имела право — она кавказская овчарка из славной породы волкодавов. Зачем? Вроде бы хоть и дальняя — но родня. Опять же лето, волки добродушны. Можно просто побаловаться, поиграть, не доводя дело до крови.

Шейлу прямо-таки распирало от сознания своей значимости и силы, хотя к берам собака относилась настороженно: они вроде великоваты для нее, да и на задних лапах ходят. А чтобы победить противника, надо видеть его глаза. Сложно уловить — плещется ли страх в глазах бера, что стоит как человек и держит голову высоко. Но всему свой черед — доберется и до них. Дайте окрепнуть и опериться.

Утро выдалось безветренное, теплое. Под ногами потрескивали опавшие сучки, шелестела прошлогодняя листва. Остро пахло хвоей и разогретой сосновой смолой. Над вершинами деревьев со стрекотом летали сороки.

— А где твои подружки? — спросил Кирилл. — Ты чего сегодня одна?

— Велла с Беланой в Внннету пошли. Решили прикупить там кое-чего. А Ярина и Русава еще спят: вернулись вчера поздно, аж за полночь.

Кирилла очень интересовало, где же все-таки живут эти лесные девушки, но он пока держал рот на замке: не в его правилах задавать излишние вопросы. Надо будет — расскажут.

Но пока они ни разу не обмолвились о своей жизни. Приходили к волхву, когда вздумается, так же уходили.

Но некоторые детали наводили на занятные размышления. Про себя Кирилл прозвал этих девчонок «озерными девами». Даже как-то вслух это произнес. Ярине сказал, что она мол — будто озерная дева.

Есть такие в кельтском фольклоре… Король Артур и рыцари круглого стола, Святой Грааль — о котором никто ничего толком не знает. Вот и эти девушки чем-то напоминали сказочные персонажи.

Только на Руси не было озерных дев. Жили лишь русалки, о которых тоже мало что известно.

Считалось, что к людям они относятся враждебно, по земле не ходят и нет у них других занятий, кроме как сидеть на ветвях и расчесывать длинные зеленые волосы чудесным гребнем. Этот гребень не давал волосам просохнуть, и русалки как бы всегда находились в воде. Вот, пожалуй, и все, что знал Кирилл о русских русалках.

«Хм, если так и дальше порассуждать, то до чего угодно можно додуматься, — мысленно улыбнулся Кирилл. — Если они русалки, то следующий вывод очевиден: Дубыня — это леший. Вон какое добро в лесу собирает! — Кирилл скосил глаза на туесок с ягодами. — Тяжелый, черники много. У нас она только в середине лета идет, а не весной. Дубыня Шейлу мясом снабжает, причем куски всегда одинаковые, будто одного и того же оленя бьет. Тоже странно. В общем, дело тут темное. Хотя мне-то что? Народ тут душевный. Друг к другу с уважением относится, а это важно…»

Меж стволов сверкнула гладь озера. У воды, над высокой травой порхали бабочки. Покой, тишь и благодать…

Немного пройдя вдоль берега, Кирилл и Снежана вышли на песчаную косу и направились в ее конец. На том месте они встретили новую жизнь на новой земле.

У косы под развесистой ивой деловито крякала утка с выводком утят. Из-за вершин деревьев неторопливо поднималось утреннее солнце. Его лучи золотистыми искрами прыгали по водной ряби. Хоть и утренний, но уже теплый ветерок обдувал лица. Вдалеке, на противоположенном берегу, шумел водопад. В том уголке озера Кирилл еще не бывал и решил завтра с утра осмотреть его.